Андрей Ростовцев, сооснователь вольного сообщества «Диссернет», доктор физико-математических наук, рассказал о липовых диссертациях, помощи власти, мусорных журналах и проблемах науки в России.
Диссернет существует с 2013 года. Какие наиболее существенные достижения в своей работе вы видите?
Весь вопрос в том, что считать достижениями. Основное — автоматизация всего процесса анализа работ, которая позволила нам просмотреть гигантское количество макулатуры. Мы уже проверили более 100 тысяч публикаций в журналах, обнаружили около 6,5 тысячи липовых диссертаций. Иногда диссертация сводится просто к замене титульного листа.
Мы подали около 200 заявлений о лишении степеней, из них примерно 100 рассмотрены и по половине приняты положительные решения. Поясню, что если заявление о лишении степени рассматривает тот же диссовет, который её и выдал, то решение в 100% случаев принимается отрицательной. А вот «чужие» диссоветы довольно часто принимают решения о лишении степеней по нашим заявлениям.
А результаты по разоблачению диссертаций именитых людей, чиновников вы не считаете достижением проекта?
Я не сторонник индивидуальной работы. Это не имеет далёких последствий для системы в целом. Да, есть депутаты Думы, есть региональные чиновники, ректоры вузов попадались. Но это не самоцель.
Сооснователь «Диссернета» Андрей Заякин говорил, что наилучшие результаты были достигнуты в первые годы, сейчас же, после скандала с Мединским, чиновники принимают законы, которые прямо защищают и диссероделов, и тех, кто покупает диссертации. Вы ожидаете, что вскоре ваша работа будет перечёркнута очередным решением Думы?
Я бы не сказал, что сейчас ощущается резкое изменение климата. Да, были попытки. Совсем недавно была попытка узаконить обращение в ВАК только после обращения в суд. Но затея не прошла. Есть целый ряд обсуждаемых инициатив, но они все только поднимают волну шума в СМИ, а затем рассасываются.
У вас есть сочувствующие во власти?
Да, есть. Нельзя сказать, что в Думе и власти в целом царит отсутствие здравомыслия. Там есть здравомыслящие люди, которые нас поддерживают. Другое дело, что если их спросить об этом публично, то они не признаются. Вслух нас принято ругать.
Практическая поддержка есть?
Периодически. Наверное, год с небольшим прошло с момента, как мы вносили на рассмотрение Думы поправки в закон о сроке давности диссертаций. Нас поддержал думский комитет по науке и образованию и три фракции, кроме «Единой России». Тогда они не стали голосовать против, а просто все трусливо отказались от голосования, сорвали кворум, и поправки не были приняты.
Основная часть диссероделов скрывается в юридических и экономических науках. Это происходит скорее от того, что эти науки более всего «в цене» у чиновников, то есть спрос рождает предложение, или же это проблема с самим научным сообществом в этих дисциплинах?
Это глобальная проблема этих областей знаний в России. В них научное сообщество крайне ослаблено. Это заметно по количеству проблем, которые страна испытывает в области судебной системы, экономике, образовании. Кстати, на третьем месте по количеству фальшивых диссертаций находится педагогика.
У нас есть график, который показывает соотношение поддельных диссертаций и вклада в мировую науку. То есть мы откладываем по вертикальной оси показатель того, сколько публикаций делается в международных журналах отечественными учёными по той или иной области знаний, а по горизонтальной оси — количество поддельных диссертаций. Получается, что по физико-математическим наукам доля наших публикаций — около 5% и почти нет липовых диссертаций. А вот экономисты и юристы России не делают никакого вклада в мировую науку, при этом на эти области знаний приходится огромное количество липовых диссертаций. То есть нашим, так сказать, учёным нечего сообщить миру в области права и экономики. Экспертный состав ослаблен. И логично, что туда лезут псевдонаучные деятели. Это кризис науки в этих областях. Вот и всё.
Вы видите варианты того, как эту ситуацию можно изменить? Вообще правильное законодательство может «воскресить» науку?
Нет. Законы науку не воскрешают. Это аксиома. Наука делается по-другому. Нам надо заново выращивать научное сообщество в этих областях. Возможно, приглашать каких-то специалистов из-за рубежа. Этот пузырь надо сдуть, закрыть многие факультеты права, экономики и политологии в вузах. Условные депутаты покупают диссертации потому, что им их предлагают.
Взаимодействуете ли вы как-то с проектом Retraction Watch? Планируете сделать что-то аналогичное в России?
Следим и общаемся с организаторами. В России мы создаём нечто подобное, но не в форме блога. Мы запустили «Диссеропедию» научных журналов. Там сразу же нашлось много всего интересного. Хотя мы подняли только то, что есть в перечне ВАК. Журналы, которым дорогА собственная репутация, начали активно отзывать статьи, на которые мы указали. В России до этого не было случаев отзыва научных статей, эта практика только что началась и набирает обороты. Мы хотим вести контроль и учёт этого процесса на базе АНРИ (Ассоциации научных редакторов и издателей), уже создаётся платформа, аналогичная Retraction Watch, но не блог, а, скорее, сайт статистического учёта. В этом году мы всё это увидим.
«Диссеропедия» журналов запущена буквально с начала 2017 года. Насколько всё плохо или хорошо в этой сфере относительно диссертаций?
Всё пропорционально с диссероделами. Та же самая экономика, юриспруденция, педагогика и политология страдают. Весь тот же самый букет.
Как выглядит картина в целом? Кто-то или что-то уже успело прославиться как кузница фейковых журналов?
Если говорить грубо, то журналы можно разделить на три категории. Первая — это хищные журналы, журналы, которые создаются для бизнеса. Ни о какой науке их создатели не думают. Обычно этим занимаются частные фирмы, за плату они публикуют всё что угодно, буквально любой материал, который им вышлют. Нет никакого рецензирования. Сейчас этот бизнес процветает. Эти ребята пролезли в базы научных журналов, и, естественно, многие предпочитают публиковаться через такие компании без лишних проблем, а не в нормальных журналах, где можно нарваться на рецензента. Хищников мы сразу видим. Там и фальшивое авторство, и плагиат, и всё что угодно.
Вторая категория журналов — это откровенно слабые журналы. Обычно это какие-то университетские вестники. Они существуют давно, но в них умер институт рецензирования. Они публикуют статьи людей из своих же университетов и не заморачиваются с рецензированием. Эти журналы незаметны, но иногда в них попадает автор-хищник, то есть тот, который один и тот же текст публикует по 30 раз под разными названиями в разных журналах. Авторы-хищники в таких слабых журналах делают что хотят, так как у журналов нет иммунитета в виде сильной культуры рецензирования.
И третья категория — журналы, которые живут при диссоветах и университетах, где работает диссеродельный конвейер. Мы видим, что в редакциях этих журналов сидят те же люди, что и в нечистых на руку диссоветах.
Так вот, первый тип журналов не привязан ни к чему, вторые и третьи обычно привязаны к вузам.
Уже есть реакция научного сообщества?
Да, люди жалуются, обращаются в суды, мол, мы позорим их имена. Некоторые журналы, как я сказал, отзывают статьи. Но в основной массе журналы выжидают. Пока их не выкинули из списка ВАК, они спокойны.
То есть серьёзный удар может нанести ВАК. Думаете, это произойдёт?
Об этом начали говорить. ВАК — медленная штука. Там люди на добровольных началах работают. Может, мы что-то и увидим в этом году. Больше я надеюсь на РИНЦ, который может выкинуть журналы из индекса цитируемости. Это как минимум сильно ударит по хищным журналам.
Вы выгружаете базу журналов по частям. К какому времени вы планируете опубликовать полный список того, что у вас есть?
Мы не планируем завершать процесс. У нас в базе 900 журналов, на сайте — более 100. Мы выкладываем порциями и следим за реакцией журнального сообщества. В апреле будет большая конференция в Москве по этим вопросам. Мы залезли в тонкую область, где никого ранее не было. ВШЭ года четыре назад создали чёрный список журналов, где не могли публиковаться работники из-за низкого качества. Тогда реакция была очень агрессивной, и список пришлось оставить только для внутреннего использования в вузе. Наша же работа только началась, нас ждёт ещё много удивительных открытий.
Какой у вас взгляд на организацию системы научных журналов? Необходимо «разгонять» слабые российские и ориентироваться на публикации в самых качественных международных или вытягивать на более высокий уровень лучшие из существующих российских журналов?
Все журналы имеют право на существование. Я соглашусь с предложением нашей НЭБ (Национальной электронной библиотеки) разделить журналы на категории. Есть топовые, которые присутствуют в библиотеках многих зарубежных вузов, их всего несколько сотен. Далее градация журналов должна идти вниз по иерархии. Ведь должны быть журналы, где какой-то бакалавр опубликует статью. Она явно не будет о серьёзном научном прорыве, но где-то же надо оттачивать навыки. Уничтожать надо только журналы-«помойки», а слабые имеют полное право существовать.
Каким вы видите будущее науки в России?
Под словом «наука» мы свалили в одну кучу много разного. Наука в России — это дутый пузырь, и в нём много воздуха, который существует вокруг реального ядра. Ядро будет существовать всегда, его формируют учёные международного уровня. А вот сам пузырь меняется в зависимости от внешних факторов. При давлении он сжимается, при ослаблении давления вновь надувается.
При этом нам всем надо чётко понимать, что наука не делается бюджетом. Даже если её профинансировать в 100 раз лучше, чем сейчас, то эффект мы увидим лет через 40. До этого всё будет разворовываться в никуда. Нельзя в дутый пузырь закачивать деньги. Нам всем надо научиться выделять суть, сделать экспертную оценку состояния ландшафта науки. Реформу РАН сделали без какой-либо оценки реального состояния науки. Это ошибка. Надо понять, что сейчас происходит. Где наука делается, а где её никогда не было. И принять результаты этого аудита объективно, а не ангажированно.
Источник: brights-russia.org
One Response to “Этот пузырь надо сдуть”