Палеогенетик Ларс Ферен-Шмитц (Lars Fehren-Schmitz) из Калифорнийского университета в Санта-Круз и его коллеги опубликовали исследование геномов обитателей острова Пасхи, живших до открытия острова европейцами. Полученные результаты опровергают гипотезу о возможности контактов древних обитателей Южной Америки с островом Пасхи в доевропейскую эпоху.
Аху Тонгарики на острове Пасхи. 15 статуй-моаи,
восстановленных в 1990-е годы
© Wikimedia Commons
Идея о возможности путешествий древних жителей Южной Америки к островам Полинезии возникала у разных ученых неоднократно. В радикальной форме она звучала как гипотеза об американском происхождении полинезийцев. В умеренной – как гипотеза о древних культурных контактов этих двух регионов. В любом случае в фокусе внимания обычно оказывался остров Пасхи – крайняя восточная точка огромного воображаемого треугольника, в который заключена Полинезия. Расстояние между островом и южноамериканским побережьем составляет 3514 километров.
Радикальную гипотезу никогда не принимали особенно серьезно. Слишком велики были доказательства, что заселение Океании шло из Азии, а не из Америки. В пользу этого говорили археологические находки и этнографические данные. Сейчас историки в основном обсуждают последовательность миграций будущих океанийцев по островам и их хронологию, не сомневаясь в том, что они пришли из Азии.
Лингвистическое исследование языков Океании тоже подтверждало азиатское происхождение океанийцев. Все языки Полинезии демонстрируют довольно явное родство и входят в огромную австронезийскую языковую семью. Прародина этой семьи, весьма вероятно, находилась на острове Тайвань. Не оказывается исключений и рапануйский язык – язык аборигенов острова Пасхи. Он входит в полинезийскую группу австронезийской семьи языков, а наиболее близок к нему мангареванский язык, используемый на острове Мангарева в восточной части архипелага Туамоту. У этих языков совпадает почти 80 % словаря. Неплохо понимают рапануйцы и носителей других полинезийских языков: таитянского, тонганского, гавайского, маори. Когда Джеймс Кук посетил остров в 1756 году, находившийся на его корабле полинезиец Хитихити, родом с острова Бора-Бора, мог общаться с местными жителями.
А вот для умеренного варианта гипотезы о древних американо-полинезийских связях у энтузиастов всегда находились какие-нибудь подтверждающие факты, что не позволяло откинуть эту версию окончательно. Самым весомым их доводом был батат – съедобное растение, которое широко использовалось полинезийцами еще до появления в их регионе европейских мореплавателей. Радиоуглеродное датирование остатков батата, найденных на островах Кука, показало, что он рос до 1000 года. Так как родина батата – Южная Америка, он должен быть в какой-то момент завезен на остров Пасхи, либо южноамериканскими народами, совершившими далекое путешествие, либо самими полинезийцами, который достигли Южной Америки, а потом вернулись назад.
Еще одно наблюдение было сделано в 2008 году при исследовании одной перуанской мумии. Оказалось, что древесная смола, использованная при бальзамировании, принадлежит разновидности араукарии, распространенной в Океании и на Новой Гвинее. Датирование смолы и самой мумии показало, что они имеют одинаковый возраст и относятся примерно к 1200 году.
Вспоминают и небольшой островок Сала-и-Гомес, лежащий в 3220 километрах западнее американского побережья и в 391 километрах к востоку от острова Пасхи. Полинезийское название этого острова Ману-Мото-Мотиро-Хива переводится как «птичий остров на полпути к земле», что указывает на то, что Южная Америка была известна полинезийцам. К тому же словом Хива они называли еще и свою легендарную прародину.
Наиболее известно широкой публике путешествие команды «Кон-Тики» в 1947 году из перуанского порта Кальяо до атолла Рароиа в архипелаге Туамоту. Организатор этого плавания Тур Хейердал был энтузиастом американо-полинезийской гипотезы в самом радикальном ее варианте. Путешествие «Кон-Тики» подтвердило возможность достижения полинезийских островов жителями Южной Америки в древности, но не могло доказать, что это действительно произошло. Приверженцы противоположной гипотезы тоже устраивали плавания на реконструированных древних судах. Например, в 1999 году гавайское каноэ «Хокулеа» преодолело путь от острова Мангарева до острова Пасхи за 19 дней.
Еще один след американского влияния пытаются увидеть в легендах острова Пасхи, где говорилось, что на острове жили два народа ханау-ээпе, что переводится как «длинноухие» или «толстые», и ханау-момоко «короткоухие» или «тощие». Между ними произошла война, в которой победителями стали ханау-момоко. Тур Хейердал полагал, что ханау-ээпе были первыми поселенцами на острове и прибыли они из Южной Америки, а ханау-момоко появились там позже, принадлежали к полинейзийским народам, а происходили, по версии Хейердала, с тихоокеанского побережья Северной Америки. Современные исследователи видят в ханау-ээпе и ханау-момоко или две разных группы полинезийцев, прибывших на остров Пасхи независимо, или представителями двух кланов, или двух социальных групп местного населения, или же считают эту историю вовсе мифом, не имевшим реальной исторической основы.
В некоторых предлагаемых сценариях древних американо-полинезийских контактов главную роль играет не остров Пасхи. Так, по одной из версий, встречались друг с другом жители Гавайских островов и чумаши – индейский народ из южной Калифорнии. Версия основана на сходстве конструкции томолов – традиционных лодок у чумашей – с каноэ, использовавшимися на Гавайях. Даже чумашское слово tomolo’o, обозначающее эти лодки, оказалось схожим с гавайским термином kumula’au, обозначающим бревна, которые идут на изготовление досок для обшивки каноэ. Однако большинство историков отрицают возможность такого влияния, указывая, что самостоятельно развитие традиции постройки томолов хорошо прослеживается по археологическим данным.
В 2007 году ученые рассказали о находке в Чили на территории, заселенной народом мапуче, куриных костей, датированных 1304 – 1424 годами, то есть до прибытия в Южную Америку испанцев. Генетическое исследование тогда показало сходство ДНК этих кур с курами, которых разводили жители островов Самоа и Тонга. Однако годом позже в новом исследовании этот вывод был опровергнут. Куры попали на юг Чили через Латинскую Америку и, в конечном счете, из Европы.
Нидерландские лингвисты Виллем Аделар (Willem Adelaar) и Питер Мёйскен (Pieter Muysken) предположили, что два слова могут указывать на контакты полинезийцев и южноамериканцев. Одно из них – название уже упоминавшегося батата. На языках кечуа и аймара одно из его названий – k’umar или k’umara, с ним может быть связано праполинезийское слово *kumala, которое отразилось в рапануйском kumara, гавайском ʻuala и маорийском kumāra. Другое слово означает каменный топор. На рапануйском и на языке маори он называется toki, также это слово звучит и на языке мапуче в Чили. При этом Аделар и Мёйскен подчеркивают, что их находки могут свидетельствовать лишь о кратких контактах между народами, а не о каких-либо переселениях.
С 2000-х годов начались генетические исследования возможных связей между народами Океании и Южной Америки. Но результаты их были противоречивыми. В 2004 году группа исследователей не обнаружила связи между рапануйцами и южноамериканскими индейцами ни в митохондриальной ДНК, ни в Y-хромосоме, но зато обнаружила южноамериканские аллели у генов главного комплекса гистосовместимости рапануйцев. В работе 2010 года генетические данные подтверждали происхождение народов Океании из Восточной Азии.
В 2014 году в журнале Current Biology была опубликована статья, где анализировались геномы 27 современных рапануйцев по более 650 тысячам однонуклеотидных полиморфизмов. Авторы исследования пришли к выводу, что около 8 % ДНК рапануйцев были получены от южноамериканских индейцев. При этом цепочки ДНК южноамериканского происхождения были сравнительно малой длины, что говорило о давних контактах. Расчеты показывали, что встреча рапануйцев и индейцев должна была случиться 19 поколений назад, между 1280 и 1495 годами.
Еще одно исследование 2016 года, где наряду с современными геномами анализировалась древняя ДНК трех жителей архипелага Вануату (возрастом 3100-2700 лет) и один жителя Тонга (около 2700-2300 лет) подтвердило, что заселение Полинезии было начато из района Новой Гвинеи и окрестных островов.
В нынешнем исследовании, тоже опубликованном в Current Biology, были использованы образцы древней ДНК, полученные из останков жителей острова Пасхи, которые были найдены археологами в 1980-х годах. Из них трое жили в 1445-1624 годы, а двое – в 1815-1945 годах, то есть уже после контактов с европейцами. Ларс Ферен-Шмитц и его коллеги проанализировали как митохондриальный, так и ядерный геном. В обоих случаях следов южноамериканских генов найти не удалось у древних рапануйцев. Гены первых троих рапануйцев свидетельствуют об их связях с жителями Восточной Азии и в меньшей степени – с папуасскими народами Новой Гвинеи. А вот гены тех, кто жил в XIX – XX веке, отражают связь также с европейцами и южноамериканцами, но это совсем не то, что хотелось бы услышать сторонникам гипотезы о ранних контактах.
Генетик Анна-Сапфо Маласпинас (Anna-Sapfo Malaspinas) из Университета Лозанны, которая возглавляла исследование 2014 года, подтвердившее возможность контактов, предложила свое объяснение новых результатов. По ее мнению, люди, останки которых были исследованы Ларсом Ферен-Шмитцем, жили, когда южноамериканские гены еще не распространились среди населения острова. И более масштабное исследование древних останков должно выявить и следы южноамериканского генетическое наследия.
Ларс Ферен-Шмитц считает иначе. Согласно его объяснению, короткие цепочки южноамериканской ДНК попали к жителям острова не ранее XVIII или даже XIX века, когда на остров Пасхи стали регулярно наведываться работорговцы из Южной Америки. Поскольку на континенте смешения потомков европейцев с коренным населением началось еще в XVI веке, спустя три столетия южноамериканский след в ДНК как раз принял вид, обнаруженный в исследовании 2014 года.
Источник: Максим Руссо polit.ru
